Казак в свите «королевы»

Неспешный разговор, слегка «приправленный» специфическим южным  акцентом. Каждое слово – обдуманное и взвешенное. Четкие и понятные задания ученикам. С Евгением Михайловичем Борисенко мы встретились на «Локомотиве». Разговаривала с ним, а в голове «рисовались» яркие картинки, разноцветные пазлы из его детства и юности складывались в единую жизненную мозаику, перед глазами, без преувеличения, «проносились» сюжеты из истории огромной страны…

- Родом я из станицы Ясенская, это Краснодарский край, 30 километров от Ейска, - неторопливо повествовал Евгений Михайлович, - отец у меня - донской казак, мать – с Кубани, у нее тоже казачьи корни. Семьи у них были большие, особенно у отца - 8 братьев, 2 сестры. У мамы чуть поменьше - 2 брата, 2 сестры. Братья ее, кстати, окончили офицерский корпус. А когда произошла революция и в стране началась гражданская война, все получилось, как у Шолохова в «Тихом Доне»: один встал на сторону белых и сражался в Освободительной армии Деникина, другой оказался в Красной армии у большевиков. Помню, бабушка рассказывала. Приходят деникинцы в станицу, и давай деду «начислять»: «Ты, такой-сякой, у тебя сын служит у красных!». Уезжают, появляются красные: «У тебя сын у Деникина!», и опять ему достается по первое число, - улыбается Евгений Михайлович.

- А чью сторону принял ваш папа?

- Отец у меня служил в коннице Буденного, воевал в гражданскую с басмачами в Туркестане. Два года там служил, даже какие-то слова узбекские знал, а вот украинский язык так и не выучил!

- У вас тоже была многодетная семья?

- Семеро нас было у родителей: пятеро родных детей и двое приемных. Приемные брат и сестра были нашими родственниками. Сестренка - 1924 года рождения, в 1933-м, когда в стране был голод, родители у нее умерли, вот мама с папой ее к себе и забрали. А брат ее на год старше, белорус. Немцы в Великую Отечественную всю его семью уничтожили, и он перебрался к нам. Мы его потом женили, дом построили. Сейчас из братьев-сестер в живых уже никого нет, один я остался, - тяжело вздыхает Евгений Михайлович и отводит взгляд в сторону.

- Как сложилось, что спортом стали заниматься, кто-то из родственников увлекался?

- Да нет. Как-то все само собой получилось, постепенно, потихоньку. Видимо, с детства все началось. У нас школа была в другом поселке, в 4-х километрах. А Кубань это ж чернозем, а еще - бездорожье, об асфальте никто и слыхом не слыхивал. И вот встаешь в 6 утра, в школу собираешься. Идешь, а на сапоги столько земли налипнет, что другой раз и ногу-то не поднять. Нас все ребята постарше из этого чернозема вытаскивали, - смеется Борисенко, - вот и прикиньте, какая это нагрузка на ноги! Когда я пошел в 4-й класс, переехал к старшему брату, там школа была рядом, далеко ходить не нужно было. Но мне в каком плане повезло – там работал замечательный учитель физкультуры. Настоящий энтузиаст своего дела, человек, бесконечно влюбленный в профессию. Он учил нас всему: акробатике, гимнастике, играть в баскетбол, волейбол, прыгать-бегать… Умел все и не ограничивался рамками школьной программы. Что меня поражало – он в школе был единственным учителем физкультуры, но успевал и уроки вести у ребятишек до 10 класса, и с нами дополнительно заниматься. Моя любовь к спорту, по всей видимости, тогда и началась. Кстати, поселок, в котором жил брат, находился в 25 километрах от станицы родителей. Так я, помню, уроки в субботу заканчиваются, сажусь на велосипед – и к ним. А в воскресенье вечером возвращался, и так каждую неделю: туда, обратно - 50 километров.

- После окончания школы продолжили учиться?

- Нет, работать пошел. Задурил чуть-чуть, решил, что знаний у меня уже достаточно, - смеется Евгений Михайлович, - но годок поработал, понял, что ошибался и поступил в техникум механизации сельского хозяйства.

- Там тоже с преподавателями физкультуры повезло?

- Еще как! Один как раз был легкоатлетом, спортивной ходьбой увлекался, а второй – волейболист. Я и у того, и у другого стал заниматься. Попал в волейбольную сборную техникума. А Николай Григорьевич, который легкоатлет, меня все уговаривал: «Ну, ты подумай: играет команда, 6 человек, кто-то лучше, кто-то хуже, а если проигрывают, то поражение записывают всем. А на дорожку ты вышел – сам за себя отвечай. Проиграл – обвинять некого, значит, плохо тренировался». В итоге так он меня и перетащил в легкую атлетику.

- И я так понимаю вовремя, вас призвали армию - вы тут же выиграли первенство округа, попали в сборную своей части.

- Было дело. Начальник учебного отдела нашего отряда был мастером спорта по трем видам, активно выступал за здоровый образ жизни. Вот он и собрал около себя группу из спортивных ребят. Помню, были парни из Иркутска, Минска, Таллина, Риги, Ленинграда, Кишенева. У нас была возможность тренироваться, выступать на соревнованиях, я даже на первенство погранвойск ездил в Москву.

- А дальше – больше. Насколько я знаю, вы – мастер спорта международного класса, победитель чемпионата Европы 1970 года в эстафете 4х400 метров, рекордсмен мира в эстафете 4х400 метров, серебряный призер чемпионата Европы 1969 года, серебряный призер кубка Европы 1970 года, чемпион и призер Спартакиады народов СССР в эстафете 4х400 метров, а в 1966-1975 годах 14 раз становились чемпионом  России в различных видах.

- Да, я 5 лет был в сборной СССР. Кстати, рекорд мира, который мы установили в эстафете, продержался 35 лет.

- Как же вы оказались в Горьком?

- Меня пригласил к себе заниматься Ефим Моисеевич Кауфман, заслуженный тренер СССР, удивительный был человек. Я, наверное, повторюсь, но скажу еще раз: мне в этой жизни посчастливилось повстречаться со многими замечательными людьми. Когда тренировался в сборной, общался с известными тренерами: Евгений Никитович Буланчик, Евгений Филиппович Кузнецов, Рохлин, Вакуров, Садовский… Они имели колоссальный опыт, жизненный и тренерский.  Я у них очень многому научился. А Гавриил Витальевич Коробков, главный тренер сборной страны – необыкновенно эрудированный, грамотный, великолепный воспитатель, просто кладезь знаний. Познакомился с ним в 1968 году перед Олимпиадой в Мехико. Их было два брата – профессор Коробков преподавал в московском институте физкультуры, а отец у них был вторым послом СССР в Америке. Так вот, знаменитый матч «СССР – США» по легкой атлетике, это было его детище. Уникальные люди. Сейчас в сборной такого тесного контакта между тренерами и спортсменами, увы, нет.

- Какой главный жизненный урок вы вынесли из общения с этими людьми?

- Если ты сказал ученику: «Я это сделаю!», обязательно должен выполнить обещанное. Не можешь – лучше сразу об этом скажи. Если я не уверен, что у меня получится, я все равно попробую. Но обещать что-то заранее… Не в моих это правилах. Этому принципу я следую на протяжении многих лет.

- А ваши ученики, сегодняшние дети отличаются от тех ребят, которых вам приходилось тренировать 30,40 лет назад?

- В советское время дети были здоровее физически, обладали хорошей внутренней энергией. Нынешние – другие, и энергетика у них низкая, и куча разных болячек. Действительно физически здорового ребенка сегодня редко встретишь. И если раньше в училище олимпийского резерва детей мы отбирали, сейчас набираем.

- Тем не менее, растить из таких кадров хороших спортсменов желание не пропало?

- Если нет желания работать, значит, пора заканчивать! – смеется Евгений Михайлович, -  и это касается любой профессии. Я же пока к этому не готов. Хотя, если честно, есть среди тренеров и такие, которые уже в 30 лет теряют интерес не только к работе, но и к жизни. Они хотят все и сразу, но такое редко случается. Работать нужно на перспективу. Попадается хороший ребенок – вести его потихоньку-полегоньку, всему свое время. А они спешат, быстрее, быстрее! И что в итоге получается? В юношах воспитанник еще что-то показывает, а потом встает или совсем бросает заниматься. Главное в нашем дел - терпение, не надо спешить, форсировать, торопиться…

- Евгений Михайлович вы воспитали немало спортсменов высокого класса, нынешние ученики больше вас радуют или расстраивают? 

- Да по-всякому бывает, - улыбается Борисенко, - да и сама жизнь, зачастую, вносит коррективы в мои тренерские планы. Вон, Кирилл Блинов повестку в армию на 19 июня получил, а нам 18-го на Россию ехать. И прапорщик, который за набор отвечает, ничего не хочет слушать и не понимает, что в воспитание спортсмена вложены определенные средства, его выступление на соревнованиях - дело государственное, а не чья-то прихоть или амбиция. Сейчас вот пытаемся решить вопрос с отсрочкой до осени.

- Да, вырастить в наших условиях хорошего бегуна, непросто.

- Я уже больше 40 лет работаю тренером, и все это время мечтаю о том, чтобы у нас построили нормальный манеж. А УОР было действительно центром олимпийской подготовки. Вот недавно мы ездили в Чехию. Там новенький, чисто легкоатлетический стадион с прекрасным покрытием. Поле отличное. На «Локомотиве» на него ступить не дают, а там - диск, копье метают, ядро толкают в поле и никто не ругается. Двери стадиона открыты для всех. Вот и я об этом мечтаю – чтобы были стадионы, и были они для людей, любой желающий зашел, и позанимался.

- Спасибо за интервью, Евгений Михайлович. И еще раз – с днем рождения! Пока на нижегородской земле работают такие тренеры, как вы, уверена – у нашей легкой атлетики есть будущее. Здоровья, счастья, успехов, всех благ!

Елена КУЗНЕЦОВА.